Темное дерево палубы было влажным, там, где въелась соль, шероховатым и очень, очень теплым.

Роберт уселся на сложенный бухтой гарпунный трос. Достал портсигар. Закурил. Папиросы были настоящие, с Земли. Хорошо размороженные — не потеряли ни формы, ни вкуса.

Клиенты запаздывали. Они всегда запаздывают, даже если им нужно спешить, если счет идет на дни и часы. Им все в новинку — небо в сплошной пелене фиолетовых облаков, горные пики на западе, бескрайний океан на востоке, узкая лента города между предгорьями и берегом...

Город они называют поселком. Роберт их понимал. Он видел земные города — на экране. Для землян Лазарь-сити не город.

С соседнего судна его окликнул Мигель. Попросил закурить. Роберт кивнул. Мигель позвал сынишку, но тот возился со стоячим такелажем, придирчиво, как это умеют только влюбленные в море дети, проверяя ванты и штаги сантиметр за сантиметром. Мигель махнул рукой, сошел по мосткам на пристань, поднялся на «Напасть». Роберт протянул ему портсигар, Мигель закурил и уселся прямо на палубу, у ног Роберта. Некоторое время они молчали. Смотрели на север, где над посадочной площадкой тревожно вились птицы.

— Говорят, их всего четверо, — сказал Мигель.

Роберт пожал плечами. Корабль с Земли прилетал раз в три месяца. Иногда он привозил больше десятка клиентов. Иногда, очень редко, одного или двух. На памяти Роберта не было случая, чтобы никто не прилетел.

— Мне Дэнис сказал, — пояснил Мигель. — У него сестра в диспетчерской. Знаешь?

— Знаю.

Роберт сплюнул через борт. Мигель неодобрительно поморщился. Пока судно у берега — плевать или гадить в море, значит гневить судьбу. Но Роберт плевал в море. На судьбу он тоже плевал. Роберт был моложе Мигеля. Он был удачлив. И они были друзьями.

— Кому-то не повезет, — сказал Роберт.

— Хосе, — сказал Мигель убежденно. — Он без клиента.

Они посмотрели направо — будто в первый раз видели «Счастливый шанс». Судно Хосе и впрямь не внушало доверия. Когда-то это была крепкая, надежная фелюка, но пару лет назад она потеряла одну мачту. Восстанавливать ее Хосе не стал, и теперь судно выглядело, будто непомерно большая баланселла. По сравнению с ухоженными шлюпами и тендерами она казалась неуклюжей, по сравнению с маленьким кечем Мигеля — несуразной.

— Хосе без клиента, — согласился Роберт.

Они успели выкурить еще по папиросе, когда на Портовой улице показались земляне.

Мигель заторопился.

— Чтоб тебе провести эту ночь с соседской дочкой, — пожелал он напоследок.

— Она уродина, — ответил Роберт.

Клиентов было четверо. С ними шли еще несколько человек из команды, но экипаж выдавала форма. Один клиент Роберту понравился — крепкий парень, одет правильно, из багажа — лишь маленькая сумка, по сторонам не глазеет. Такой на борту не помеха. Второй клиент ехал на инвалидной коляске, с трудом вращая руками никелированные ободья колес. Шедший рядом корабельный стюард время от времени ему помогал. Роберт только покачал головой.

А еще были парень и девушка. Или мужчина и женщина. Не важно. У землян никогда не поймешь возраст. Они шли рядом, и сразу было понятно, что рядом они и останутся.

Продолжение в прикрепленном файле

Но вообще Пашка прав, лучше вставлять файлами. Кого заинтересует - прочитает.

Бывает так, что ты влюбляешься, полностью потеряв голову, и отдаешься человеку целиком: ухаживаешь, заботишься, делаешь сюрпризы, придумываешь постоянно что-то новое и новое… И каждый миг, каждую секунду, где бы ты ни был, что бы ты не делал, ты думаешь об этом человеке… Проходит время, а ты все суетишься и суетишься, и все отдаешь и отдаешь тепло, все еще даришь ласку…
Потом вдруг ты останавливаешься на миг и понимаешь, что ты что-то забыл что-то очень важное - забыл, что значит быть любимым …
©тырено

ЗЫ: Кстати, писал парень)))

Не для взаимных сочинений,
Со вкусом чашу чтоб испить,
Особых несколько мгновений
Хотел бы женщиной побыть.
Но запрещу - не без причины!
В душе своей поднявши крик:
- Ни на минуту! Ни на миг,
Моя жена, не будь мужчиной!

В одном лесу жил Ежик. Ты знаешь, какие обычно бывают ежики – деловитые и солидные, часто они любят шуршать по ночам иголками в траве. А этот Ежик любил по ночам мечтать.

Иногда он делал это не один – у Ежика была знакомая Звезда. Это хорошо, когда у тебя есть с кем разделить свои мечты. К сожалению, они не могли часто видеться: иногда им препятствовали тучи, а иногда Земля поворачивалась не тем боком и мешала им встретиться. "Подумать только, - восклицала иногда Звездочка, - нас РАЗЛУЧАЕТ закон всемирного ТЯГОТЕНИЯ!"

После долгой разлуки Ежик обычно говорил:
- Звездочка, я очень соскучился. Я так долго ждал тебя – почти вечность!
- Ты же знаешь, насколько сильными бывают иногда обстоятельства, - говорила Звезда.
- Да, я знаю, - вздыхал Ежик.

А больше они не говорили ничего. Они тихо мечтали вместе.

А когда приближалось утро, Звезда говорила:
- Мне пора.
- Я буду ждать тебя, - говорил Ежик, - я знаю, что это опять будет очень
долго, но я все равно буду ждать тебя, возвращайся скорее!
- Я вернусь, ты же знаешь, - говорила Звезда.
- Да, я знаю, - улыбался Ежик.

Ведь это так важно – знать, что тот, кого ты ждешь, обязательно вернется, несмотря даже на всемирные законы.

Да немножечко совсем!
Вот, дом, например. Ну, пусть домик. Или уголок. Да просто местечко. Чтобы приходить откуда-нибудь, и понимать, что ты – дома. Потому что дом – это там, где тебе хорошо и спокойно. Где тебя не обидят. Ты – свой. И тепло. Человеку ведь очень важно, чтоб тепло. А иначе какой это дом? Так, помещение…

А еще он пахнуть должен. Домом. И пусть это будет чуть уловимый, но давно и уверенно поселившийся запах кофе (понюхайте вот хотя бы штору!). Или детского мыла, земляничного, к примеру. Добрых, правильных книг, где все герои делятся на хороших и плохих, а если лето, то обязательно солнечное и прекрасное… Старенькой деревянной мебели… Или что-то совсем непонятное, не раскладываемое на спектры. Но родное и близкое. А иначе какой это дом, если домом не пахнет?

Вещи. Да, вещи нужны обязательно! Чтобы их полюбить. Ну, может, не сразу, но обязательно. Привязаться к ним очень. Вот как к этой желтой чашке с маленькой трещинкой, прямо над ручкой. Нет, может быть много-много разных чашек и другой всякой посуды. Но эта, желтая, нужна обязательно! Это же так понятно. Потому что она любимая. С тех пор как ее подарил тебе друг. Самый лучший! Еще когда вы учились. И все казалось таким настоящим, без обмана, интриг и предательства… Очень хорошая чашка! И чай в ней, как ни в какой другой, горячий и сладкий. Попробуйте, а потом уже спорьте…

И непременно плед. С медведями. Или в шотландскую клетку. Пусть немножечко кусачий. Тяжеловатый. Даже с краю слегка уже молью поеденный. Но самый уютный на свете. Под ним – хоть читай, хоть смотри телевизор, а можно… Всё-всё под ним можно. Он – свой. Он не выдаст. Ни тебя, ни… Ты просто доверься – и сам всё поймешь.

Картина над бежевым ворчливым диваном. А чего он ворчит, диван этот? А старенький – ему можно. Что за картина? Девушка на ней какая-то. Так себе девушка – даже лица толком не разобрать. Но с зонтом и собачкой. А может, и мальчик там вовсе. С мячом. А небо – синее. Просто когда-то давно, совсем маленьким, ты изучил ее, очень. В те бесконечные часы ненавистного тихого сна, когда особенно остро хочется крикнуть «ку-ка-ре-кууууу!» и выскочить во двор, шкодливо озираясь, будто оценивая ситуацию: как же сильно теперь достанется?.. Нет, тогда она казалась скучной и бесцветной. Когда еще здоровая и живая бабушка заходила подоткнуть одеяло – и страшно сердилась, встречая твой озорной, излишне бодрствующий взгляд. Но теперь ты конечно же знаешь… Это самая лучшая в мире картина! И висит на своем месте.

Коробка с забытыми, давно немодными дисками. Даже если она стоит в самом дальнем углу самой высокой полки шкафа. Она просто должна быть! Ведь наступит тот день, когда тебе захочется поставить именно ту песню. Чтобы вновь увидеть именно те карие влажные глаза, чуть удивленные, слегка напуганные… И кудри под смешной большеполой панамой, беспечно блуждающие по высокому гладкому лбу… И услышать тот смех. Господи, вот бы его хоть когда-нибудь еще услышать! Нет, коробка с забытыми дисками – это слишком, отчаянно важно!..

Серый свитер, под горлышко. Чуть растянутый. Штопанный на рукавах. Но такой до сих пор незаменимый! Удобный самый. В нем и дома можно, когда холодает. И в поход какой. Да вообще куда угодно можно, если под курткой носить. Его мама связала, когда тебе было 14 лет. С ума сойти – до сих тебе в пору! Может, время на нем просто остановилось? Или мама во всем виновата! Да и она почти не изменилась с тех пор. Разве больше сутулиться стала. И немного охрип от курения голос… Но глаза все такие же! С чертовщинкой задорной. Как у девчушки-троечницы. Этот свитер, конечно же, самый удобный…

Что еще человеку-то нужно? Да, так сразу всего и не вспомнить… Может, разве, еще человек. Просто чтоб укрывать его пледом с медведями. И поить сладким чаем из желтой кружки с трещинкой. Набросить на плечи свитер, если от окна вдруг подует. А может, даже поставить какой-нибудь из забытых дисков. И сидеть тихонечко рядом, исподлобья наблюдая, как меняется это другое лицо. Постепенно становится близким… В нем ведь столько уже твоего!

(с) http://d-eva-chka.livejournal.com/338092.html
ЗЫ: Спасибо Вере Хаски! =)

А это, случаем, не Гришковец..? Очень похоже... По стилю изложения...

от Живанка:
не знаю) мне это Хаски скинула ссылкой на чей-то ЖЖ =)

Вот интересно и забавно — ведь ни одной секунды счастья, ну, такого счастья, которое можно понять как счастье. Вот это было счастье!.. Ни одной секунды.
Ну потому что, когда влюбляешься по-настоящему, когда падает на тебя любовь, вот так … упала на тебя любовь — и что, это счастье, что ли? Да какое же это счастье… И ты думаешь: «Боже мой, ну чего мне надо, чего я хочу? Что мне нужно от этой вот женщины? Чего конкретного мне хочется?».
И кажется, что можно быть счастливой тогда и только тогда, когда она будет сидеть рядом за столиком в маленьком кафе, пить кофе и иногда посматривать на меня. А я буду смотреть на нее непрерывно. И, может быть,тогда мне удастся взять ее за руку и говорить что-то… и ещё говорить, и вот это будет — счастье.
И для того, чтобы добиться этого счастья, я привожу планеты в какое-то ускоренное движение, и изменяю даже наклон земной оси, и политические события идут какой-то непостижимой чередой, и всё это из-за меня. И наконец-то, наконец-то в результате вот этой вот работы она сидит за столиком напротив меня, пьёт кофе и иногда на меня посматривает, а я смотрю на нее непрерывно и чувствую, что могу взять ее за руку, и вот моя рука ложится на ее руку, и в эту секунду — нет, не в следующую секунду, а прямо в эту — всего вот этого становится недостаточно… недостаточно.
А я ведь этого так хотел! И этого уже недостаточно…
Ни одной секунды счастья!
А потом вдруг начинает говорить она. И этого тут же становится много, и не потому, что она говорит какие-то глупости, и не потому, что лучше бы она помолчала, а просто — этого становится уже много. Ни одной секунды счастья. Ни одной.
Но планеты движутся быстрее, земная ось наклонилась, а мне то недостаточно, то много…
то недостаточно или много…
то много… или недостаточно…
недостаточно…
или много…
ни секунды счастья…
или недостаточно…
ни одной…
или много…
(с) Евгений Гришковец

Но я, я ЗНАЮ, что такое СЧАСТЬЕ!!! =)))

...Звонит, звонит будильник. Звонит нагло, надрывисто...И ты зарываешься в постель поглубже, чтобы не слышать этой мерзкой мелодии, и ждешь, что через минуту она выключится сама, но через 10 настойчиво начнет трезвонить вновь.
И ты лихорадочно придумываешь причину, которая позволит тебе еще поваляться в кровати, не вставать, ну хоть еще немножечко, еще чуть-чуть... И вот ты уже готов почувствовать себя больным...
И вдруг, ты понимаешь, что сегодня суббота. И у тебя выходной. И можно просто на все забить. И валяться в кровати столько, сколько хочется тебе. И встать, когда ты решишь начать новый день. А не сейчас, когда звонит этот жуткий будильник, который ты просто забыл отключить вчера...
И вот оно счастье... :о)))

(с) Я.Л. Вишневский "Любовница"